Трудно ли ей было все это время? Такой удар судьбы мог бы подкосить кого угодно. Две смерти в один день — это невозможно… Любимая мама Людмилы ушла после изнуряющей болезни. Конечно, семья знала, что это случится, но к смерти близкого никогда нельзя быть готовым. И следом второе страшное известие — Николай, мчавшийся с дачи, чтобы быть рядом в трудную минуту, попал в автокатастрофу. И в тот момент она просила у Всевышнего только одного, чтобы он не забрал ее Колю туда, в неизвестность… И опять на дворе февраль. Они сидят с мужем на берегу моря, он читает наизусть Пушкина, Ахматову. Да, голос не слушается, речь страдает, но он может ходить, говорить. Жить. Восстановительный отдых в Дубае этой зимой так помог Николаю Караченцову! «По четыре километра в день ходил по асфальтированной дорожке в парке!» — улыбается Людмила Поргина.

 

«Жди меня, моя родная, я вернусь!»

В самые трудные минуты, когда жизнь ее мужа, ведущего актера театра «Ленком», любимца многих поколений зрителей висела на волоске, когда после возвращения из комы и периода ремиссии опять следовал кризис, а надежды оставалось совсем мало, Людмила вспоминала своих родителей. «Мой папа пришел после войны из концлагеря Бухенвальд, — говорит моя собеседница. — Рассказывал нам с сестрой, как стоял вместе со всеми в очереди в газовую камеру, но уже подходили наши, и узники подняли восстание. Отец был все ближе и ближе к страшным воротам в ад, потому что менялся местами с молодыми пареньками, вставая на их место. Говорил: «Слышишь, грохочет, может, ты еще дождешься освобождения!» И чудо свершилось: наши все-таки успели освободить оставшихся в живых узников! Отец показал мне письма, которые он писал маме с фронта, я помню их наизусть: «Дорогая моя кисулечка, если бы ты видела, в каком мире я сейчас живу. В мире крови. Оторванные руки, ноги, кишки на деревьях. Только твое имя Надежда дает мне силу жить, твоя любовь. Жди меня, моя родная, я вернусь!» Маме пришли три похоронки, но она вопреки всему продолжала его ждать. И папа пришел. Больной, раненый… Я помню, как он кричал по ночам. У него остался в голове осколок и, видимо, были невероятные боли. Он вскакивал, бился головой об стену. Мама держала его за голову, а мы за ноги. Он ушел из жизни, когда мы с сестрой были уже взрослыми. Умирал с именем мамы на устах». Когдау Людмилы случилась беда, в ее машину въехал какой-то лихач, Николай Петрович, сорвавшись с финала конкурса актерской песни, отвез жену домой и всех врачей вызывал к ней на дом. «Для Коли любая наша болезнь — моя, мамина, нашего сына Андрея — была трагедией. Как-то прихожу из театра, вижу, что Андрей лежит на кровати в пальто, ботинках, а его жена Ирочка вызывает «скорую». Приступ аппендицита. Коля примчался в больницу в смокинге с концерта во Дворце съездов, буквально с сорвал с медсестры белый халат и ринулся в операционную. Она просто опешила: «Ку-5 да вы?» — «В операционную, это мой сын!» Коля присутствовал на операции. И потом был с Андреем, пока его приводили в себя. А я все это время сидела и читала книжку, правда, держала ее вверх ногами». (Смеется.) Когда стало известно о болезни мамы Людмилы Поргиной, они с Николаем забрали ее из больницы. Хотя было понятно, что недуг неизлечим, но дома и стены помогают. Все поддерживали Надежду Степановну как могли. «Мы своих не сдаем!» — говорил когда-то ее муж… Тот телефонный звонок от родственников раздался ночью. Николай Петрович срочно выехал в Москву. А что было потом? Институт Склифосовского, кома, операции, а Людмила Андреевна могла только молиться и верить в чудо. Врач-невролог в одном санатории ей сказал: того прежнего сильного мужчины, великого артиста, больше не будет. Вы взяли домой младенца, который не вырастет, а будет только сдавать и сдавать. «Самое страшное было понять, что Коля теперь другой. Я тогда всю ночь выла от горя, надо было осознать это, — вспоминает Людмила Андреевна. — А потом сказала себе: «Мы своих не сдаем». Значит, надо выстоять, пройти это испытание. И я не устаю благодарить Бога за то, что он дал Коле вторую жизнь».

 

«Не любит сидеть дома»

Положительные эмоции, приятные люди и запоминающиеся встречи для подорвавшего здоровье актера очень важны. 70-летний Николай Петрович активно занимается с логопедом (после черепно-мозговой травмы у него нарушена речь), регулярно встречается с коллегами и друзьями, а также детьми и внуками. Многие осуждают Людмилу за то, что она слишком часто выводит мужа на публику, вроде как больному человеку нужно сидеть дома, но она на эти разговоры внимания не обращает и считает, что, наоборот, супругу нужно общение, и как можно больше. «С тех пор как с Колей случилась беда, одни люди благодарят меня за то, что он живет полноценной жизнью, а другие поливают грязью и говорят, что это мой пиар, — говорит Поргина. — Видимо, им кажется странным везде «таскаться» с немощным человеком, возить его на дачу и к морю, водить в театры, на концерты вместо того, чтобы запереть дома или сдать в интернат. Вот они и ищут в моих действиях корысть. Непонятно, правда, что я получила в результате многолетней «пиар-кампании». Любимую профессию потеряла, в театре не работаю и не могу уделять время сыну, невестке и внукам, поскольку у меня на руках Коля и я должна продумывать и организовывать его жизнь. Поживите как я, попробуйте так «попиа-риться»! Денег тоже нет, я в долгах: одним отдаю, а у других занимаю. Если бы не помощь благотворительных фондов и просто добрых людей, многие наши поездки на лечение и отдых были бы невозможны. А Коля не любит подолгу сидеть дома, спрашивает: «Когда мы уже куда-нибудь поедем?» Он привык жить в бешеном ритме. Как только скажешь: «Все, едем!» — тут же начинает паковать чемоданы».